- Родился я в 1936 году в хуторе Донском Калачёвского района Сталинградской области, - рассказывает о себе Александр Терентьевич.- Мне было пять лет, когда началась Великая Отечественная война, но я многое помню об этом времени. Например, как взрослые незадолго до войны обсуждали странное мистическое явление рядом с нашим населённым пунктом. В окрестностях хутора была степная целина, поросшая разнотравьем. Так вот однажды вечером, когда спускались сумерки, нескольким местным жителям привиделось, что это поле гладко скошено, на нём лежат неизвестно появившиеся откуда-то копны соломы и мужчина во всём чёрном ходит по этому полю и поджигает их. Никто не решился подойти близко к этому полю и к мужчине, что поджигал солому. А когда наступило утро и очевидцы решили посмотреть, что случилось с полем: перед их глазами оказалась совсем нетронутая целина. «Ох, быть беде! - горестно вздыхали и крестились местные старушки. – Это небеса нам послали предупреждение, что скоро что-то страшное произойдёт». И, как оказалось впоследствии, были правы… Сейчас, спустя много лет, я всё чаще вспоминаю об этом, думаю, правда ли кто что видел, или просто кому-то что-то приснилось и это обсуждали как состоявшийся факт. Но всяких таких мистических историй, которыми заслушивались мы, детвора, по нашему хутору ходило немало, и все они, несмотря на сказочность, нам тогда казались очень правдоподобными.
Вспоминает Александр Терентьевич, что когда началась война, мужчины уезжали на подводах на фронт, а женщины, провожая их, горько рыдали. У его отца, Терентия Савельевича, работавшего бригадиром конного двора, была бронь. Но на фронт он ушёл - добровольцем - немного позже, уже после того, как угнал весь скот и технику в эвакуацию за Волгу. Мама, Фетинья Александровна, трудилась свинаркой на свинотоварной ферме. Пока муж сражался на фронте, вместе с другими женщинами хутора, стариками и детьми, она ковала Победу в тылу. А дома тем временем подрастало четверо детей.
- Говорят, совхоз у нас до войны был зажиточным, - вспоминает герой нашей публикации, - в животноводческих помещениях насчитывалось больше тысячи голов крупного рогатого скота и свиней. Неплохо жили и местные жители, не ленились, потихоньку строились и наживали добро. Построил совхоз и для нашей многодетной семьи большой и добротный дом в 90 квадратов. Жить бы да радоваться, если бы не война… А потом, натопи такой, заготовь дрова, когда мама одна и мы четверо маленькие - ну совсем никакие помощники! Папа владел сапожным делом и подучил маму орудовать шилом и другими приспособлениями. Она из своей и папиной одежды и обуви шила нам сандалии, брюки и рубашки, а сестре - платья. Так что босыми и разутыми мы не ходили, а небольшое подсобное хозяйство и огород не позволили нам умереть от голода.
Это были тяжёлые времена для каждого жителя хутора Донского. Фашист пёр на Сталинград, и людям иногда казалось, что его невозможно остановить. В каждом доме с надеждой, тревогой и страхом ждали почтальона. Письма читались и перечитывались по многу раз, а похоронки оплакивал весь хутор. И каждый молил Бога, чтобы такая беда не пришла в его дом. Июль 1942 года и все последующие месяцы оккупации хутора чужеземными захватчиками были самыми тяжёлыми. Немцы приехали колонной машин, крытых брезентом. Выпрыгнув из кузова, захватчики, ничего не стесняясь, начали подворовый обход. Проверяли погреба, курятники, ловили кур, забирали яйца…
- Нас выгнали в летнюю кухню. Сначала в доме жили немецкие офицеры, а позже заселились румыны, - рассказывает Александр Терентьевич, - и мы даже радовались, что жили ни в одном с ними доме, поскольку румынские вояки ничем не брезговали - ломали замки, забирали всё, что плохо лежит, были жестокими и озлобленными. У нас забрали последнюю муку, из которой они варили прямо в уличной печи мамалыгу.
За хутором был амбар, в котором ещё до войны скот обрабатывали. Взрослые, заметив особый интерес к этому помещению у румынских солдат, выставивших там охрану, близко к этому месту не подходили. А вот детворе, как говорится, неведом страх. Они подкрались к самой постройке и услышали женские голоса, просившие воды, и как-то смогли через прогнившие доски просунуть бутыль с водой да домашние лепёшки. Ночь военнопленные женщины переночевали в этом амбаре, а утром румыны их угнали в неизвестном направлении.
Когда румыны съехали из дома Поповых, появился в нём немецкий офицер с тростью. Внимательно осмотрел дом и сообщил через переводчика Фетинье Александровне, что здесь теперь будут лечить раненых. А вскоре пришли плотники, разломали межкомнатные стены, оставив одну комнату для врача и одну для семьи.
- Дело ведь шло к зиме, - рассказывает А.Т. Попов, - и мы уже не могли жить в неотапливаемой летней кухне. Чтобы мы не путались под ногами и не мельтешили перед кроватями раненых, нам в нашу комнату сделали отдельный вход через окно. У нас был госпиталь, а у соседей во дворе - полевая кухня, где готовили для раненых. Так повара этой кухни подкармливали детвору со всей улицы. Моя старшая сестра мыла посуду в этой столовой, а я выносил утки из-под раненых. За это немецкий доктор выдал нашей семье мешок муки и коробку печенья. Работать немцы заставляли и женщин, даже нашей маме приходилось ходить доить стадо коров, которых в наш хутор пригнали вместе со снабженческим обозом немцев (свой скот весь был эвакуирован). Когда под Сталинградом вермахт вместе с Паулюсом потерпел поражение, спешно стали покидать наш хутор и их соотечественники. Раненых успели вывезти, а их кровати так и остались стоять. А ещё на тумбочке осталась гармонь и коробка с конфетами, я так хотел её стянуть, а мама запретила: «Не надо, сынок, - сказала она, вдруг там всё отравлено или заминировано».
Оставили немцы и 30 голов тёлок. Местные жители обрадовались, стали их разбирать по дворам, взяла и Фетинья Александровна корову, но попросила соседей её прирезать, а мясо всё разделала и засолила в бочки. Когда в освобождённый хутор зашло трофейное подразделение советской армии, они, конечно же, всё оставшееся от захватчиков собрали, включая коров, мебель с бывшего госпиталя, баян и коробку конфет, которые так хотел стащить герой нашей публикации. А мясо, засоленное в бочке, оставили семье. И Фетинья Александровна делилась этими припасами с односельчанами.
Война закончилась, но тяжёлое время восстановления полуразрушенных хозяйств и всей страны ещё долго продолжалось. Люди же приспосабливались, как могли. Герой нашей публикации, ещё тот пострел, стал главным добытчиком в семье: собирал яйца из вороньих гнёзд, ловил сорок в капканы, ходил на бугор выливать сусликов, а потом их самостоятельно разделывал и приносил маме на жарёху.
В один из таких вечеров, когда семья садилась ужинать, в окошко постучали. Мама открыла дверь и зарыдала, перепугав детвору… А они, увидев измученное, но такое родное лицо отца, забыли и про своих жареных сусликов и что очень сильно проголодались. А потом вместе с ним разбирали его сумку с несметными сокровищами по тем временам: буханкой хлеба, кусочком сала, банкой американских мясных консервов, чаем и сахаром.
- Папа вернулся домой в 1946 году, прошагав полмира от Сталинграда до Берлина, - вспоминает Александр Терентьевич, - служил в батальоне обеспечения. На грузовике под обстрелами доставлял и разгружал снаряды на передовую. Неоднократно подвергался вражеским бомбандировкам и обстрелам, был контужен, но боевые задачи выполнял безукоризненно, не обращая внимания на тяжелейшие условия, на смерть, не щадившую никого. Вообще он не любил рассказывать о войне. Но был один случай, которым он с нами поделился. Везли они с боевым товарищем, как обычно, снаряды на передовую, а тут в небе появился вражеский самолёт. Бомбой разворотило карбюратор. Груз, в котором так нуждались бойцы на передовой, бросить было жалко. И тогда товарищ, более опытный шофёр, предложил: «Садись, Терентий, на подкрылок и вручную из шланга заливай в карбюратор бензин». Этот, на первый взгляд, отчаянный и сомнительный план в конечном итоге и помог им добраться к месту назначения.
Послевоенная жизнь была тяжёлой для каждого, зачастую люди придумывали для себя места, в которых жизнь проще и легче. Вот таким образом по х. Донскову и прокатилась весть, что в совхозах Краснодарского края работы много, платят за неё хорошо и жильё выдают. Вот и Поповы решили в поисках лучшей доли поехать на чужбину. Корову отдали родственнице, ей же поручили продать и дом, а сами собрали всё самое необходимое в узелки и поехали навстречу новой жизни. Во время пересадки в Ростове на железнодорожной станции встретили несколько семей, возвращающихся назад из Кубани, от которых и узнали, что платят, действительно, хорошо, но желающих там найти работу со всей страны - ещё больше.
И повернули Поповы на Украину, где жила сестра главы семьи. Терентий Савельевич устроился на шахту, а герой нашего рассказа, его сестра и братья пошли в школу. Детям очень тяжело давалось изучение украинского языка, а на шахтах – обвал за обвалом. Посмотрели на всё это родители и решили, что дома всё-таки лучше. И решили вернуться.
- Приехали обратно, а в Донском дома-то у нас больше нет, - вспоминает герой нашей публикации, - родственница его продала, а нам даже не сообщила. И остались мы без денег и без крыши над головой. Отец устроился в соседний хутор Красноармейский чабаном. Мама нашла работу там же на свинотоварной ферме. Жили в совхозной квартире. При строительстве Волгодонской ГЭС этот хутор попал в зону затопления и нам вместе с другими односельчанами пришлось переезжать в х. Ложки. Вот там-то нас и разыскал папин родственник, проживавший на третьем отделении совхоза им. XXII съезда КПСС. Так, волею судьбы в январе 1951 года по его приглашению на это отделение мы и переехали. Первое время делили пополам одну комнату с вдовой, воспитывающей ребёнка-инвалида - как говорится, в тесноте да не в обиде. А позже нам выделили отдельную квартиру.
С 1951 года вся жизнь и судьба героя нашей публикации неразрывно связана с историей развития и становления Чернышковского района. Окончив шесть классов, 16-летним пареньком он устроился разнорабочим в совхоз. Начинал с рабочего по отпуску керосина - качал его из ёмкостей бензовоза ручным насосом. Когда началась сенозаготовка, пересел на грабли. Там его и присмотрел себе в подмастерья местный кузнец Михаил Петрович Чекалов и научил премудростям своего ремесла. Когда начиналась уборка, Александр работал штурвальным у комбайнеров на прицепных комбайнах РСМ-8. А в августе 1955 года повзрослевшего и закалённого тяжёлым сельскохозяйственным трудом парня призвали в армию.
После двухмесячного карантина, который проходил в Тернопольской области Украины, Александра Попова вместе с сослуживцами отправили в Румынию. Около года в учебке он получал специальность механика-водителя. За успешную учёбу, а впоследствии и службу механиком в экипаже командира подразделения майора Сычёва Александр был награждён юбилейной медалью «За освобождение Румынии». Когда в 1958 году советские войска начали выводить из Румынии, герой нашей публикации последние месяцы своей службы провёл в окрестностях Кривого Рога, где в тот момент только начинало обустраиваться танковое подразделение: строились ангары для техники, казармы и жильё для военнослужащих.
- В ноябре 1958 года я вернулся домой из армии, - рассказывает Александр Терентьевич, - немного отдохнул и вышел на работу в совхоз. Мне выдали старенький, но вполне надёжный ДТ-75, я его подремонтировал и приступил к трудовым будням. В декабре к нам на отделение приехал главный агроном из управления и довёл до сведения управляющего, что райком партии поставил перед нашим совхозом задачу вывезти весь имеющийся навоз на поля. В сильный мороз, с перемёрзшим грунтом и отсутствием необходимой техники всё это казалось невыполнимой задачей. Но мне в голову пришла идея: вырыть с помощью пятикорпусного плуга и бульдозерной навески траншею, в которую могла заходить техника, а я бульдозером двигал и нагребал в телеги навоз. Таким образом за месяц мы вывезли на поля более шестисот тонн навоза. Обо мне тогда написала наша районная газета. Со всех колхозов и совхозов района приезжали руководители и специалисты посмотреть на придуманное мною приспособление. Руководство нашего совхоза премировало меня новеньким диваном и гармонью (играть на которой, к сожалению, я так и не научился), а райком партии наградил модным на тот момент приёмником «Родина».
С таким приданым герой нашей публикации осознал, что и правда время-то подошло для женитьбы. Вот только невест подходящего возраста в хуторе не было. Дело было в феврале, управляющий дал Александру сани и он вместе с родителями отправился к родственникам в х. Тормосин - на смотрины невест. Дело молодое: одна не понравилась жениху, другой не понравился он, третья ждала парня из армии… Отчаявшись, Александр уже собирался возвращаться домой на отделение, когда его остановили две любопытные старушки и поинтересовались, что же в их хуторе высматривают незнакомцы? А узнав, показали на дом через дорогу: «Вот там у женщины две дочки-красавицы и умницы, - сказали они, - одна ещё школьница, а вторая – уже давно на выданье». Направились сваты к указанному дому и узнали от младшей сестрёнки, что старшая с мамой в соседнем хуторе Косове на свадьбе у подруги гуляет.
- Что ж, пришлось и нам на чужую свадьбу ехать, - улыбается Александр Терентьевич, - и оказалось, не зря. Валентина мне сразу понравилась: красивая, стройная, с длинной густой косой… Посмотрели мы друг другу в глаза, пожали руки и договорились о свадьбе на Масленицу… А в назначенный день как назло распогодилось - все балки, все дороги залиты водой - ни пройти, ни проехать! Пришлось выгонять трактор, грузить в телегу чистенькую солому и ехать за невестой и её гостями.
Ещё недавно совсем не знавшие друг друга люди смогли стать самыми близкими и родными. Валентина Семёновна подарила супругу двоих детей - сына Сергея и дочь Марину - и 35 лет тихого семейного счастья. Верная и понимающая, заботливая и терпеливая, она всегда во всём поддерживала свою вторую половину, создав для него прочный и надёжный тыл.
Неслучайно говорят, что за каждым успешным мужчиной стоит мудрая женщина. Валентина Семёновна трудилась нянечкой в детском саду, предоставив все возможности для карьерного роста Александру Терентьевичу. Сначала он стал бригадиром тракторной полеводческой бригады, а позже возглавил всё третье отделение. Его трудовой путь отмечен не только многочисленными благодарственными письмами и почётными грамотами, но и высокими правительственными наградами: орденом «Знак Почёта», бронзовой медалью «За достигнутые успехи в развитии народного хозяйства СССР», медалью «За трудовое отличие», знаком «Победитель социалистического соревнования 1974 года».
Когда дети выросли и выпорхнули из отчего дома, а родной хутор начал пустеть, тогда и супруги Поповы в 1991 году решились на переезд на центральную усадьбу – в п. Красноярский, в котором им совхоз построил новый дом. Александр Терентьевич стал бригадиром тракторно-полеводческой бригады шестого отделения совхоза, Валентина Семёновна трудилась уборщицей в МТМ. Так и проработали до пенсии. Супруга вышла чуть раньше, а Александр Терентьевич доработал до июля 1996 года.
Но и на пенсии не скучали – держали большой огород и крепкое подсобное хозяйство: коров, овец, птицу. Беды, конечно же, никто не ждал, а она пришла с невосполнимыми потерями. В страшной автоаварии Александр Терентьевич потерял и супругу, и своё здоровье. Четыре месяца с тяжёлой травмой позвоночника он пролежал в больнице. А когда вернулся домой, родные стены оказались не милы – очень уж он тосковал по погибшей супруге. Конечно же, это заметили и дети. И сын Сергей предложил отцу сойтись с матерью своей супруги – Юлией Павловной, которая также недавно похоронила мужа. «Папа, мы, конечно же, так и будем приезжать, сказал он. - Но вы уже не в одиночку будете переживать своё горе, вдвоём и легче, и веселее». Уговорил Сергей и тёщу.
С Юлией Павловной Александр Терентьевич прожил в ладу и согласии 22 года. А когда она заболела, ради неё решился продать дом и приобрести квартиру в р.п. Чернышковском – поближе к детям и к врачам. Вот только, к сожалению, победить тяжёлую болезнь это не помогло. Юлия Павловна ушла из жизни 1 января 2019 года.
Несколько лет назад судьба вновь проявила милосердие герою нашей публикации и подарила ему новую встречу с женщиной, которую знал всю жизнь, но предположить не мог, что они могут стать опорой друг для друга в преклонном возрасте. С Ниной Семёновной Сибилевой Александр Терентьевич уже не первый год идёт рука об руку по жизни. Весной и летом занимаются огородом: выращивают картофель, помидоры, огурцы, кабачки и клубнику. А зимой, когда свободного времени много, играют в карты и шахматы. И очень радуются, когда к ним в гости приезжают дети и внуки. Этим и живут… Хотя, есть ещё одно общее увлечение, которое объединило Александра Терентьевича и Нину Семёновну – они начали писать стихи. И пусть их первые работы ещё далеко несовершенны, но в каждом стихотворении столько пережитых чувств и эмоций, что, порой, сердце сжимается от осознания всего, что им довелось пережить. Возможно, и у наших читателей когда-нибудь появится возможность с ними познакомиться, ну а пока эти работы - только для себя и родных. А у творчества, как известно, нет ни возрастных, ни временных рамок.

Л. ОВЧИЕВА. Фото автора.